Слепой прыжок - Страница 69

На высоте десять километров над поверхностью Макс резко дал тягу и потянул штурвал на себя, выводя разведбот из затяжного пике, и в ту же секунду на экипаж «Бритвы» навалилась перегрузка. Недолгая и не очень большая, но заметная после падения в атмосфере. Сверившись с радаром, Заславский убедился в том, что держит верный курс, и добавил тяги. Разведбот охотно выплюнул из дюз еще более мощный факел и набрал еще скорости. Сейчас они снижались очень полого, заходя при этом к точке высадки по гигантской спирали. Заславский сознательно демонстрировал, что возвращается на планету, надеясь, что тварь все-таки вылезет, что ее все-таки удастся спровоцировать на открытый бой. Отставной майор по прозвищу Святоша очень хотел разобраться с тварью сам, не дожидаясь колонистов. Для него это было не то чтобы делом чести, но само поведение инопланетного диверсанта Макс воспринимал как личный вызов. А от таких вызовов он никогда не уклонялся, ибо не в его это было привычках.

В наушниках ожила связь:

— Капитан, здесь Леон, ответьте.

— Слушаю, Леон, что такое?

— Реньи поселена в каюте номер шестнадцать, на второй палубе. Дополнительно ее каюта оснащена видеорегистратором. Отто просил с вами связаться и сообщить.

— А сам он что?

— А сам он знакомится с системами эсминца, они с Ревелем нашли много общих тем для разговора.

— Леон, ты прямо как ревнуешь наш корабль к нашему Отто! — Макс рассмеялся.

— А вполне может быть, отрицать не буду, — в голосе Аскерова послышалась такая же усмешка. — Что там у вас, капитан?

— Все нормально, снижаемся. Скоро будем на месте. У тебя все?

— Так точно!

— Тогда до связи, десять-четыре.

— Десять-четыре, капитан, — Леон отключился.

Макс сверился с бортовым радаром, чуть изменил курс и выдал носовыми дюзами мощный импульс, гася скорость «Бритвы» до каких-то смешных ста километров в час. Разведбот, как осаженная лошадь, слегка подкинул круп, но оттормозился. После этого Заславский включил гравитационный компенсатор — он же шифт — и начал снижаться на нем, уже практически дойдя до нужной точки.

Со стороны смотрелось бы великолепно, если бы было кому оценить, — из-за горизонта, со стороны моря, вынырнул разведбот и на малой высоте, не более трехсот метров, несся точно на берег, нарастая в размерах каждое мгновение. Рев шифта «Бритвы» разносился по всему побережью, придавая картине еще большую красочность. Жаль только, что оценить такую красоту было совершенно некому, — ни одного наблюдателя, не считая диких животных, в этот утренний час на прибережной полосе не было. А насосная станция трубопровода, поставленная форматировщиками, при всем желании за зрителя сойти не могла.

Макс вывесил разведбот над полосой шоссе около въезда на насосную станцию, от которой до места гибели Кая было совсем ничего — сотня метров. Прямая, собственно, видимость. А паранойя Макса подсказала ему, что сесть надо носом вполоборота к морю, чтобы, если что, Дирк из плазмобоя мог прикрыть.

— Урмас!

— Да?

— Я пошел за Каем. Прикрой меня. Если что увидишь на радаре — сначала стреляй, потом думай. Глазам не верь, впрочем, ты и так это знаешь лучше меня.

— Есть, капитан.

Заславский отстегнулся, проверил ИВС, с которой не расставался, откинул фонарь пилотского отсека и полез наружу. Спрыгнул на полосу разогретого пластобетона и совершенно не к месту вспомнил, как совсем недавно, трое с небольшим суток назад, под его чутким руководством проходчики гнали полосу шоссе от космопорта. Как в другой жизни было, подумал Макс, честное слово. Казалось бы — недели не прошло, а уже вспоминается словно десять лет назад. Чертова тварь, чтоб ей пусто было, разбудила в форматировщике бойца «Серебряной Чайки», а все рефлексы и инстинкты проснулись с такой радостью, как будто и не было нескольких лет спокойной, мирной жизни. Правда, будем честны, с евросоюзовскими в военной жизни взаимодействовать на одной стороне не доводилось, все больше соблюдали вооруженный нейтралитет. У них всю дорогу была своя пьянка, а у Империи — своя. И слава богу, что не довелось с этими ребятами в прицелах повстречаться. Тот же Отто, видимо, во времена свои военные был парень жесткий, и стреляет он крайне неплохо.

С этими мыслями Макс дошел до маяка, сброшенного «Ревелем», и почти сразу увидел тело Арро. Прибой вынес его на берег и аккуратно положил на песок тропического пляжа, лицом вниз, так же как и в ту секунду, когда лунные дорожки втекли в прожженные лазерными импульсами легкие. Кай лежал на песке, раскинув руки в разные стороны, как будто собираясь обнять Светлую, на которой ему довелось погибнуть. Обнаженный, с тремя дырками в спине, он покоился на песке, как будто спал, обнимая планету, словно обожаемую женщину. Макс покачал головой, присел, сложил руки марсианина вдоль тела, после чего поднял труп и понес на руках к разведботу, на ходу вызывая Урмаса:

— Дирк, что вокруг по радару?

— Чисто, капитан. Вас вижу. Вокруг все чисто. Ни единого движения, даже животных нет.

— Хорошо. Когда подойду — открой люк десантного отсека.

— Есть, капитан.

Действительно, когда Заславский с телом Кая на руках подошел к люку десантного отсека разведбота, он распахнулся. Макс, пригнувшись, вошел внутрь, положил тело в одно из кресел, после чего опустил у кресла спинку и пристегнул страховочными ремнями мертвого Арро, как будто покойник мог разбиться или повредить себе что-либо. Выполнив эту нехитрую операцию, Заславский вылез из отсека наружу, скомандовав Урмасу закрыть люк. Команда была выполнена быстро и без лишних слов, и, обойдя «Бритву», Макс полез обратно в пилотскую кабину. Добравшись до кресла, он пристегнулся, закрыл фонарь и довольно резво оторвал машину от посадочного места, но полетел не над морем, набирать высоту и возвращаться, а развернулся и над проложенным шоссе двинулся в сторону базы, на небольшой скорости, внимательно вглядываясь в показания радара и держа одну руку на гашетке управления курсовыми орудиями «Скай Блейда».