Слепой прыжок - Страница 25

— Пока подожди, — у Леона ожил личный коммуникатор, его вызывал Макс.

— Леон, — Ревель не унимался, — снаружи приближается бронированное транспортное средство. Принять меры пассивной защиты?

— Нет! Отставить защиту! Открыть десантную аппарель!

— Выполняю.

Снаружи Заславский чуть не в осадок выпал. Мало того что эсминец уже не валялся на грунте, а уверенно стоял на планетарных опорах, так при этом еще и, как только Макс подъехал поближе, корабль опустил наружу десантную аппарель, как бы приветливо приглашая форматировщика не стесняться и заходить в гости. Макс восхищенно покачал головой, радостно выматерился и осторожно въехал на Дурне внутрь. Тем временем Леон отозвался на вызов коммуникатора:

— Макс, здесь Леон. Это ты на Дурне?

— Нет, блин, делегация рекн!

— На борт поднялся?

— А как же, когда так учтиво приглашают?

— Отлично. Давай паркуй танк и приходи в рубку. Я здесь.

— Ну, как скажешь, Леон… — Макс отключил коммуникатор, еще раз восхищенно выматерился и пошел к выходу из танка. Потом остановился, огляделся, сгреб с соседнего сиденья ИВС, повесил ее на плечо, сняв с предохранителя, и только тогда вышел в «брюхо» эсминца из танка. Вроде как и стрелять на борту было не в кого, но после прочтения записей «черного ящика» Заславский не рискнул бы находиться на борту без оружия.

Тем временем в рубке Леон продолжал беседу с бортовым компьютером. После откровения, что честный механизм проработал более полувека при заглушенном реакторе и полностью разряженных накопителях, Аскеров не удивился бы уже ничему, но, как выяснилось, ничего критично удивительного в этом не было. Просто в системе бортового компьютера наличествовала автономная силовая установка.

И она тоже была уже на пределе, но еще полторы тысячи суток работы, по заверению Ревеля, могла обеспечить. А уж после запуска реактора — это вообще никакой проблемой не являлось, компьютер с огромным облегчением (если машина способна его испытывать) переключился на основной источник питания.

— Ревель.

— Да, Леон?

— Расскажи мне, что происходило с момента приказа капитана на слепой?

— Приказ был выполнен. Через двадцать три минуты сорок одну секунду капитан Валдис Агарис был убит неизвестным.

— Что значит неизвестным?

— Видеофиксация не проводилась, поскольку объективы не видели атаковавшего. Предполагаю наличие у атаковавшего системы оптического камуфляжа.

— Откуда этот неизвестный мог взяться на борту? Есть предположения?

— Предположений нет, есть точная информация. 22 августа 24** года, во время патрулирования мы обнаружили транспорт «Марсианский Орел». Так как по реестру Адмиралтейства это судно проходило как пиратское, капитан Агарис приказал взять его на абордаж. Но судно не оказывало сопротивления, и вместо абордажа была просто принудительная стыковка. Десантно-абордажная группа отправилась на борт транспорта для осмотра и ареста экипажа. Но экипаж судна был мертв, а в карцере находился неопознанный человек, без документов и чипа-идентификатора. Его решено было переправить к нам на борт. Как только я завершил шлюзование и открыл внутренний люк, этот неизвестный предположительно включил установку оптического камуфляжа и исчез с экранов и мониторов камер внутреннего видеонаблюдения. После этого через четыре минуты и двенадцать секунд был убит первый член моего экипажа, бортовой врач доктор Генрих Крассе.

— Что было дальше?

— Дальше был бой внутри. Между членами экипажа и неизвестным. Потом был вход в гиперканал без предварительного задания точки выхода. Это потребовало изрядных энергозатрат, и бортовое освещение и климатическая установка были переведены в экономный режим, щиты были выключены. Семнадцать человек, на тот момент остававшихся в живых, легли в криобоксы, согласно моей рекомендации.

— Мы сняли с борта троих в криобоксах. Остальные были мертвы.

— Так точно, Леон. К сожалению, запас энергии в накопителях криобоксов тоже не бесконечен, люди с большей массой тела либо с большими повреждениями быстрее израсходовали заряд. Те, кто выжил и дождался вас, оказались наименее поврежденными и наиболее везучими, если понятие «везение» здесь применимо, Леон.

— М-да… Ты можешь их идентифицировать?

— К сожалению, нет. Перед гиперпрыжком мастер-техник, твой предшественник, стер из моей памяти все данные об экипаже.

— Зачем?

— У меня нет ответа на этот вопрос, Леон. Могу только предположить, что это было или приказом капитана Агариса, или инициативой мастер-техника. Вероятнее всего это было вызвано угрозой для жизни экипажа, но я не могу выстроить достаточно логичной версии.

Ровно в этот момент в рубку и вошел Макс Заславский. Он не слышал фразы целиком, но кусок про угрозу для жизни экипажа заставил его еще сильнее вцепиться в цевье ИВС.

— Леон, расскажи, что происходит?

— О, тебе понравится, Макс. Ревель!

— Слушаю, Леон.

— Капитан на борту!

— Есть. Капитан, представьтесь, пожалуйста.

Макс покачал головой. Людям нечасто удавалось его удивлять, но три раза подряд за один день — это было уже почти пределом его способностей к удивлению.

— Максим Заславский.

— Есть, капитан. Будьте столь добры, произнесите требуемое к вам обращение?

— Капитан, Макс, Максим Викторович. Порядок предпочтения соответствует порядку произнесения.

— Есть, капитан. Оставить совещательный режим?

— Да. Леон, расскажи-ка мне, что тут происходит?